Правда о Чапаеве

Часть 1

Как это ни покажется невероятным, мало кто был знаком с полным текстом фурмановского романа «Чапаев», а тем более со свидетельствами чапаевцев, искореженными цензорами.

Киношедевр братьев Васильевых, вопреки правде, укреплял народного героя в стременах и кавалерийском седле. Лента снималась в зловещем 1933-м. Тогда уже было ясно, что Сталину надо было успешно закалять души подданных красной империи, чтобы потом одолеть империю коричневую.

Настоящий же Чапаев, еще не ставший героем анекдотов, остался лишь в памяти своей семьи да бойцов 25-й стрелковой (не кавалерийской) дивизии.

Во времена Суслова - Черненко анекдоты складывались про того Чапаева, которого кухонные остряки помнили на экране. Справиться же с подлинным Чапаевым, которого в гражданскую знал по обе стороны весь Восточный фронт, было бы просто не по зубам. К тому же метить в мертвого Чапаева было куда безопасней, чем в живых Буденного или Ворошилова - фигуры на поверку действительно анекдотические, но причисленные к лику красных святых.

Да, уроженец чувашской глубинки, мордвин Чапаев лошадей жаловал, но как командующий группой войск и начдив всегда и везде предпочитал удобный автомобиль, лишив тем самым автомонополии Керенского с Троцким и Лениным. Сначала у Чапаева был отобранный у некоего буржуйчика слабосильный, но зато ярко-красный американский «Стевер». Потом отобрали у Колчака мощный «Паккард». Но он был неудобен для степных дорог, и Василий Иванович остановил свой выбор на выносливом «Форде-Т», выжимавшем до 50 км в час.

Люди из немалочисленногo автоотряда его дивизии были мастаками.

Не единожды в сложнейших ситуациях выручал Чапаева его личный шофер В.В. Козлов. Не за красивые слова другого водителя - Н.И. Иванова затребовали в Москву и поставили личным шофером А.И. Елизаровой, сестры Ленина.

Кавалер трех, а по источникам Института военной истории четырех Георгиевских крестов и Георгиевской медали, своим горбом взявший офицерское звание, неустрашимый фаталист, Чапаев в свои 30 лет быстрее Фрунзе и даже Тухачевского понял, что в боях побеждает тот, у кого не лошадь, а техника. И взлетев в зенит своей ратной карьеры, он использовал свой авторитет, чтобы оснастить вверенные ему войска вовсе не лошадьми и тачанками, а самым лучшим по той поре вооружением, вплоть до химического. Последним не гнушались и колчаковцы. Его применение было запрещено Женевским протоколом лишь в 1925.