|
Правда о Чапаеве
Часть 1
Как это ни покажется невероятным, мало кто был знаком с полным текстом
фурмановского романа «Чапаев», а тем более со свидетельствами чапаевцев,
искореженными цензорами.
Киношедевр братьев Васильевых, вопреки правде, укреплял народного героя в
стременах и кавалерийском седле. Лента снималась в зловещем 1933-м. Тогда уже
было ясно, что Сталину надо было успешно закалять души подданных красной
империи, чтобы потом одолеть империю коричневую.
Настоящий же Чапаев, еще не ставший героем анекдотов, остался лишь в памяти
своей семьи да бойцов 25-й стрелковой (не кавалерийской) дивизии.
Во времена Суслова - Черненко анекдоты складывались про того Чапаева, которого
кухонные остряки помнили на экране. Справиться же с подлинным Чапаевым, которого
в гражданскую знал по обе стороны весь Восточный фронт, было бы просто не по
зубам. К тому же метить в мертвого Чапаева было куда безопасней, чем в живых
Буденного или Ворошилова - фигуры на поверку действительно анекдотические, но
причисленные к лику красных святых.
Да, уроженец чувашской глубинки, мордвин Чапаев лошадей жаловал, но как
командующий группой войск и начдив всегда и везде предпочитал удобный
автомобиль, лишив тем самым автомонополии Керенского с Троцким и Лениным.
Сначала у Чапаева был отобранный у некоего буржуйчика слабосильный, но зато
ярко-красный американский «Стевер». Потом отобрали у Колчака мощный «Паккард».
Но он был неудобен для степных дорог, и Василий Иванович остановил свой выбор на
выносливом «Форде-Т», выжимавшем до 50 км в час.
Люди из немалочисленногo автоотряда его дивизии были мастаками.
Не единожды в сложнейших ситуациях выручал Чапаева его личный шофер В.В. Козлов.
Не за красивые слова другого водителя - Н.И. Иванова затребовали в Москву и
поставили личным шофером А.И. Елизаровой, сестры Ленина.
Кавалер трех, а по источникам Института военной истории четырех Георгиевских
крестов и Георгиевской медали, своим горбом взявший офицерское звание,
неустрашимый фаталист, Чапаев в свои 30 лет быстрее Фрунзе и даже Тухачевского
понял, что в боях побеждает тот, у кого не лошадь, а техника. И взлетев в зенит
своей ратной карьеры, он использовал свой авторитет, чтобы оснастить вверенные
ему войска вовсе не лошадьми и тачанками, а самым лучшим по той поре
вооружением, вплоть до химического. Последним не гнушались и колчаковцы. Его
применение было запрещено Женевским протоколом лишь в 1925. |